Приведенная в данном документе позиция базируется на биологически и рационально доказуемом утверждении, что эмбрион или зародыш является человеческим индивидом, в полной мере наделенным человеческим достоинством и обладающим полным правом на жизнь – правом, которое признается за всяким человеческим существом. Тот факт, что рост и развитие этого индивида еще не реализовали себя в полной мере, дает возможность говорить о потенциальном развитии, но не о потенциальной личности или возможном «очеловечивании»: эмбрион, как и зародыш, уже обладает индивидуальностью, которая, если ей предоставляется возможность жить, проходит весь путь развития, присущий человеческой личности.
В 1827 российский ученый К.Бэр объяснил природу зачатия как слияние женской и мужской половых клеток.
Различают либеральную и консервативную позицию в отношении статуса эмбриона.
Некоторые эмбриологи, например Томас Шеннон и Аллан Уолтер, различают «преэмбрион» и собственно эмбрион. По их мнению, «преэмбрион» состоит из скопления преимущественно недифференцированных клеток (бластомеров), каждая из которых обладает тотипотентностью, то есть, подобно голограмме, любой бластомер наделен той же генетической информацией, какой располагает вся их совокупность. Это означает, что от стадии зиготы до формирования первичной полоски каждой клетке морулы присуща способность развития в полный человеческий индивид. Но способность эта — потенциальная, ибо зародышу ещё предстоит получить дополнительную генетическую информацию от матери после имплантации, чтобы обрести «индивидуальность» и развиться в настоящий эмбрион.
Таким образом, утверждают названные авторы, неправомерно говорить о существовании эмбриона до имплантации. В первые две недели, когда протекает процесс зачатия, зародыш должен квалифицироваться как «преэмбрион», не имеющий еще биологических предпосылок «онтологической индивидуальности» и тем более «личностности».
Другой исследователь, Мак-Кормик в статье «Кто или что есть преэмбрион?» вводит принципиальное различие между «генетической» и «эволюционной» индивидуальностью. Первая, действительно, существует с момента оплодотворения, но это еще не означает, что зародыш уже есть «личность» или «одушевленное человеческое существо». Ибо «до того, как станет возможна личность, в организме должна существовать некая биологическая стабильность. Эта стабильность отсутствует до периода первичной эмбриональной организации», то есть до возникновения первичной полоски. Мак-Кормик приходит к выводу, что «преэмбрион» должно квалифицировать как личность в том смысле, что он — «personne en devenir» (личность в становлении), однако, учитывая характерную для зародыша «всепотенциальность» и способность к раздвоению, предпочитает все же термин «преэмбрион». Итак, «преэмбрион» — не «кто», а «что»: нечто генетически уникальное и «в потенции могущее стать человеком». Но эта потенция может реализоваться лишь с приобретением «эволюционной индивидуальности», после появления первичной полоски. Преэмбрион, заключает Мак-Кормик, следует считать личностью, но лишь ввиду «заложенной в нем возможности» превращения в личность.
Как же относиться к доводам, обосновывающим различие между «преэмбрионом» и эмбрионом или между генетической и эволюционной индивидуальностью? В сущности, весь вопрос сводится к тому, насколько убедительны доказательства «всепотенциальности» бластомеров, как и утверждение Мак-Кормика, что «самые ранние стадии развития млекопитающих в первую очередь предполагают становление неэмбрионального трофобласта и лишь потом формирование эмбриона». При всей видимой убедительности обоих утверждений данные более поздних исследований дают основания для иных выводов.
Генетическую уникальность каждого оплодотворенного человеческого овоцита подтвердил английский генетик А. Джеффрис.
По мнению Лежена, квалификация «преэмбриона» как «недифференцированной массы клеток» есть элементарное заблуждение. Оплодотворенная яйцеклетка — «самая специализированная клетка на свете». Она уже содержит всю информацию, необходимую, чтобы произвести живое человеческое существо. Первичная формула «человеческой жизни» выводится из уникальной организации хромосомного материала в ядре этой первой клетки. Как только оплодотворение завершилось, эта формула вступает в управление клеточной функцией. Возникающий в результате генетически уникальный индивид развивается вследствие взаимодействия ядра и цитоплазмы — взаимодействия, которое продолжается после того, как «включились» собственные гены эмбриона. Клеточная дифференциация «записана» или «запрограммирована» в зародыше с самого его возникновения. Она наступает по окончании оплодотворения и делает возможным индивидуальное существование. Таким образом, человеческая жизнь начинается с оплодотворения, когда «вписанный» в зиготу «код» или «программа» начинают полностью определять клеточное деление и обмен генетической информации.
Вместе с тем автономия, о которой мы говорим, не должна пониматься в абсолютном смысле, ибо ее не существует даже и после рождения: ведь и мы, взрослые, зависим от жизненной среды, окружающей нас (атмосфера, пища и т.п.). Достаточно вспомнить о том, что, когда бластоциста достигает матки, ее развитие останавливается, если эстрогены не подготовили матку для имплантации плода. И потому речь здесь идет о внешней зависимости, подобной той, которую испытывает взрослый в своих отношениях с окружающей средой: материнская среда дает пищу и питает кислородом, удаляет продукты обмена, которые могут быть токсичными. Однако качество, импульс и направление развития зависят не от направляющих органов матери, но от самоуправляемой генетической структуры самого эмбриона.
Для некоторых авторов индивидуальная человеческая жизнь начинается только на шестой день после зачатия: в момент имплантации бластоцист переходит из состояния полипотенции в состояние унипотенции, развиваясь с этого момента только как человеческое существо и только в человеческом существе.
Наконец, некоторые авторы считают основополагающим в эмбриональном развитии формирование нервной системы и начало мозговой деятельности: «Человеческая жизнь может рассматриваться как поле жизнедеятельности в интервале между возникновением мозговой деятельности в матке (на восьмой неделе беременности) и смертью мозга. Даже если уже сформированы ткани и системы органов, без наличия функционирующего человеческого мозга они еще не могут образовать человеческое существо, по крайней мере, в медицинском, смысле.»
Донсил даже утверждает: «Я не знаю, когда человеческая душа вливается в тело, но я уверен, что не существует человеческой души, а потому и человеческой личности на первых неделях беременности… Минимум, который можно требовать, прежде чем допускать присутствие человеческой души, – это наличие органов чувств, нервной системы, мозга и в особенности коры головного мозга. Поскольку в течение первых дней беременности эти органы еще не сформировались, я уверен, что говорить о существовании человеческой личности можно лишь по прошествии многих недель».
Что же касается имплантации, то, разумеется, без нее эмбрион не будет жизнеспособным, как и без питания ребенок не способен выжить после рождения. Однако не имплантация наделяет эмбрион его собственным существованием, как и не материнское молоко созидает личность ребенка. И потому из этого факта нельзя делать вывод о незавершенной индивидуальности.
